Неточные совпадения
Одно привычное
чувство влекло его к тому, чтобы снять с себя и на нее перенести вину; другое
чувство, более
сильное, влекло к тому, чтобы скорее, как можно скорее, не давая увеличиться происшедшему разрыву, загладить его.
Честолюбивые планы его опять отступили на задний план, и он, чувствуя, что вышел из того круга деятельности, в котором всё было определено, отдавался весь своему
чувству, и
чувство это всё
сильнее и
сильнее привязывало его к ней.
И чем дальше шло время, тем
сильнее становились оба настроения: тем спокойнее, совершенно забывая ее, он становился вне ее присутствия, и тем мучительнее становились и самые ее страдания и
чувство беспомощности пред ними.
Он чувствовал, что Яшвин один, несмотря на то, что, казалось, презирал всякое
чувство, — один, казалось Вронскому, мог понимать ту
сильную страсть, которая теперь наполнила всю его жизнь.
Несмотря на испытываемое им
чувство гордости и как бы возврата молодости, когда любимая дочь шла с ним под руку, ему теперь как будто неловко и совестно было за свою
сильную походку, за свои крупные, облитые жиром члены. Он испытывал почти
чувство человека неодетого в обществе.
Он сразу перенесся в то
чувство, которое руководило им, которое было связано с этими мыслями, и нашел в душе своей это
чувство еще более
сильным и определенным, чем прежде.
Чувство, которое она теперь испытывала к нему, казалось ей
сильнее всех прежних
чувств.
В
чувстве его к ней теперь не было ничего таинственного, и потому красота ее, хотя и
сильнее, чем прежде, привлекала его, вместе с тем теперь оскорбляла его.
Чувство это теперь было еще
сильнее, чем прежде; еще менее, чем прежде, он чувствовал себя способным понять смысл смерти, и еще ужаснее представлялась ему ее неизбежность; но теперь, благодаря близости жены,
чувство это не приводило его в отчаяние: он, несмотря на смерть, чувствовал необходимость жить и любить.
Стоя у первой обедни, Левин попытался освежить в себе юношеские воспоминания того
сильного религиозного
чувства, которое он пережил от шестнадцати до семнадцати лет.
Он испытывал в первую минуту
чувство подобное тому, какое испытывает человек, когда, получив вдруг
сильный удар сзади, с досадой и желанием мести оборачивается, чтобы найти виновного, и убеждается, что это он сам нечаянно ударил себя, что сердиться не на кого и надо перенести и утишить боль.
Да, и штабс-капитан: в сердцах простых
чувство красоты и величия природы
сильнее, живее во сто крат, чем в нас, восторженных рассказчиках на словах и на бумаге.
Я до сих пор стараюсь объяснить себе, какого рода
чувство кипело тогда в груди моей: то было и досада оскорбленного самолюбия, и презрение, и злоба, рождавшаяся при мысли, что этот человек, теперь с такою уверенностью, с такой спокойной дерзостью на меня глядящий, две минуты тому назад, не подвергая себя никакой опасности, хотел меня убить как собаку, ибо раненный в ногу немного
сильнее, я бы непременно свалился с утеса.
Признаюсь, я имею
сильное предубеждение против всех слепых, кривых, глухих, немых, безногих, безруких, горбатых и проч. Я замечал, что всегда есть какое-то странное отношение между наружностью человека и его душою: как будто с потерею члена душа теряет какое-нибудь
чувство.
И я написал последний стих. Потом в спальне я прочел вслух все свое сочинение с
чувством и жестами. Были стихи совершенно без размера, но я не останавливался на них; последний же еще
сильнее и неприятнее поразил меня. Я сел на кровать и задумался…
Кроме страстного влечения, которое он внушал мне, присутствие его возбуждало во мне в не менее
сильной степени другое
чувство — страх огорчить его, оскорбить чем-нибудь, не понравиться ему: может быть, потому, что лицо его имело надменное выражение, или потому, что, презирая свою наружность, я слишком много ценил в других преимущества красоты, или, что вернее всего, потому, что это есть непременный признак любви, я чувствовал к нему столько же страху, сколько и любви.
Старушка хотела что-то сказать, но вдруг остановилась, закрыла лицо платком и, махнув рукою, вышла из комнаты. У меня немного защемило в сердце, когда я увидал это движение; но нетерпение ехать было
сильнее этого
чувства, и я продолжал совершенно равнодушно слушать разговор отца с матушкой. Они говорили о вещах, которые заметно не интересовали ни того, ни другого: что нужно купить для дома? что сказать княжне Sophie и madame Julie? и хороша ли будет дорога?
Я в первый раз в жизни изменил в любви и в первый раз испытал сладость этого
чувства. Мне было отрадно переменить изношенное
чувство привычной преданности на свежее
чувство любви, исполненной таинственности и неизвестности. Сверх того, в одно и то же время разлюбить и полюбить — значит полюбить вдвое
сильнее, чем прежде.
Тщеславие есть
чувство самое несообразное с истинною горестью, и вместе с тем
чувство это так крепко привито к натуре человека, что очень редко даже самое
сильное горе изгоняет его.
Он слабо махнул Разумихину, чтобы прекратить целый поток его бессвязных и горячих утешений, обращенных к матери и сестре, взял их обеих за руки и минуты две молча всматривался то в ту, то в другую. Мать испугалась его взгляда. В этом взгляде просвечивалось
сильное до страдания
чувство, но в то же время было что-то неподвижное, даже как будто безумное. Пульхерия Александровна заплакала.
А вслед за тем вспыхивало и обжигало желание увеличить его до последних пределов, так, чтоб он, заполнив все в нем, всю пустоту, и породив какое-то
сильное, дерзкое
чувство, позволил Климу Самгину крикнуть людям...
Сознание, что союз с нею не может быть прочен, даже несколько огорчило его, вызвало досадное
чувство, но эти
чувства быстро исчезли, а тяготение к спокойной, крепкой Таисье не только не исчезло, но как будто стало
сильнее.
Темнота легко подсказывала злые слова, Самгин снизывал их одно с другим, и ему была приятна работа возбужденного
чувства, приятно насыщаться гневом. Он чувствовал себя
сильным и, вспоминая слова жены, говорил ей...
Клим прислонился к стене, изумленный кротостью, которая внезапно явилась и бросила его к ногам девушки. Он никогда не испытывал ничего подобного той радости, которая наполняла его в эти минуты. Он даже боялся, что заплачет от радости и гордости, что вот, наконец, он открыл в себе
чувство удивительно
сильное и, вероятно, свойственное только ему, недоступное другим.
Считая неспособность к
сильным взрывам
чувств основным достоинством интеллигента, Самгин все-таки ощущал, что его антипатия к Безбедову разогревается до ненависти к нему, до острого желания ударить его чем-нибудь по багровому, вспотевшему лицу, по бешено вытаращенным глазам, накричать на Безбедова грубыми словами. Исполнить все это мешало Самгину
чувство изумления перед тем, что такое унизительное, дикое желание могло возникнуть у него. А Безбедов неистощимо бушевал, хрипел, задыхаясь.
Между тем наступил вечер. Засветили лампу, которая, как луна, сквозила в трельяже с плющом. Сумрак скрыл очертания лица и фигуры Ольги и набросил на нее как будто флёровое покрывало; лицо было в тени: слышался только мягкий, но
сильный голос, с нервной дрожью
чувства.
А если до сих пор эти законы исследованы мало, так это потому, что человеку, пораженному любовью, не до того, чтоб ученым оком следить, как вкрадывается в душу впечатление, как оковывает будто сном
чувства, как сначала ослепнут глаза, с какого момента пульс, а за ним сердце начинает биться
сильнее, как является со вчерашнего дня вдруг преданность до могилы, стремление жертвовать собою, как мало-помалу исчезает свое я и переходит в него или в нее, как ум необыкновенно тупеет или необыкновенно изощряется, как воля отдается в волю другого, как клонится голова, дрожат колени, являются слезы, горячка…
Его охватил трепет смешанных
чувств, и тем
сильнее заговорила мука отчаяния за свой поступок. Все растопилось у него в горячих слезах.
Итак, что до
чувств и отношений моих к Лизе, то все, что было наружу, была лишь напускная, ревнивая ложь с обеих сторон, но никогда мы оба не любили друг друга
сильнее, как в это время. Прибавлю еще, что к Макару Ивановичу, с самого появления его у нас, Лиза, после первого удивления и любопытства, стала почему-то относиться почти пренебрежительно, даже высокомерно. Она как бы нарочно не обращала на него ни малейшего внимания.
Не то чтоб он меня так уж очень мучил, но все-таки я был потрясен до основания; и даже до того, что обыкновенное человеческое
чувство некоторого удовольствия при чужом несчастии, то есть когда кто сломает ногу, потеряет честь, лишится любимого существа и проч., даже обыкновенное это
чувство подлого удовлетворения бесследно уступило во мне другому, чрезвычайно цельному ощущению, именно горю, сожалению о Крафте, то есть сожалению ли, не знаю, но какому-то весьма
сильному и доброму
чувству.
И вдруг он склонил свою хорошенькую головку мне на плечо и — заплакал. Мне стало очень, очень его жалко. Правда, он выпил много вина, но он так искренно и так братски со мной говорил и с таким
чувством… Вдруг, в это мгновение, с улицы раздался крик и
сильные удары пальцами к нам в окно (тут окна цельные, большие и в первом нижнем этаже, так что можно стучать пальцами с улицы). Это был выведенный Андреев.
Меня охватывает новое
чувство, невыразимое, которого я еще вовсе не знал никогда, и
сильное, как весь мир…
Последнее
чувство было
сильнее, и она решила сколько возможно повлиять на него и удержать его, хотя она и знала, как это трудно.
Прежде всего обнаружилось, что древние, иррациональные и воинственные расовые инстинкты
сильнее всех новейших социальных интересов и гуманитарных
чувств.
Но Илюша, уже слышавший и знавший еще за три дня, что ему подарят маленькую собачку, и не простую, а настоящую меделянскую (что, конечно, было ужасно важно), хотя и показывал из тонкого и деликатного
чувства, что рад подарку, но все, и отец и мальчики, ясно увидели, что новая собачка, может быть, только еще
сильнее шевельнула в его сердечке воспоминание о несчастной, им замученной Жучке.
— Ты ошибся, мой добрый Алеша, — проговорил он с выражением лица, которого никогда еще Алеша у него не видел, — с выражением какой-то молодой искренности и
сильного неудержимо откровенного
чувства, — никогда Катерина Ивановна не любила меня!
— Верочка, ты меня задушишь; и согласись, что, кроме силы
чувства, тебе хотелось показать и просто силу? Да, ты очень сильна; да и как не быть
сильною с такой грудью…
Значат, если при простом
чувстве, слабом, слишком слабом перед страстью, любовь ставит вас в такое отношение к человеку, что вы говорите: «лучше умереть, чем быть причиною мученья для него»; если простое
чувство так говорит, что же скажет страсть, которая в тысячу раз
сильнее?
Его
чувство ко мне было соединение очень
сильной привязанности ко мне, как другу, с минутными порывами страсти ко мне, как женщине, дружбу он имел лично ко мне, собственно ко мне; а эти порывы искали только женщины: ко мне, лично ко мне, они имели мало отношения.
С
сильным движением
чувства Владимир принялся за них: они писаны были во время турецкого похода и были адресованы в армию из Кистеневки.
Благородные
чувства и нежное сердце в нем были
сильнее ума и характера.
Я уверен, что подобная черта страдания перед призванием была и на лице девы Орлеанской, и на лице Иоанна Лейденского, — они принадлежали народу, стихийные
чувства, или, лучше, предчувствия, заморенные в нас,
сильнее в народе. В их вере был фатализм, а фатализм сам по себе бесконечно грустен. «Да свершится воля твоя», — говорит всеми чертами лица Сикстинская мадонна. «Да свершится воля твоя», — говорит ее сын-плебей и спаситель, грустно молясь на Масличной горе.
Разлука, ссылка, религиозная экзальтация писем, получаемых мною, любовь,
сильнее и
сильнее обнимавшая всю душу, и вместе гнетущее
чувство раскаяния, — все это помогало Витбергу.
У них и у нас запало с ранних лет одно
сильное, безотчетное, физиологическое, страстное
чувство, которое они принимали за воспоминание, а мы — за пророчество:
чувство безграничной, обхватывающей все существование любви к русскому народу, русскому быту, к русскому складу ума. И мы, как Янус или как двуглавый орел, смотрели в разные стороны, в то время как сердце билось одно.
На сердце у нее столпилось столько разных
чувств, одно другого досаднее, одно другого печальнее, что лицо ее выражало одно только
сильное смущение; слезы дрожали на глазах.
Затем доктор начал замечать за самим собою довольно странную вещь: он испытывал в присутствии жены с глазу на глаз какое-то гнетуще-неловкое
чувство, как человек, которого все туже и туже связывают веревками, и это
чувство росло, крепло и захватывало его все
сильнее.
Руки до такой степени привыкают к тому, что всякое даже малейшее движение сопряжено с
чувством тяжести, что арестант после того уж, как наконец расстается с тачкой и ручными кандалами, долго еще чувствует в руках неловкость и делает без надобности
сильные, резкие движения; когда, например, берется за чашку, то расплескивает чай, как страдающий chorea minor.
И опять звуки крепли и искали чего-то, подымаясь в своей полноте выше,
сильнее. В неопределенный перезвон и говор аккордов вплетались мелодии народной песни, звучавшей то любовью и грустью, то воспоминанием о минувших страданиях и славе, то молодою удалью разгула и надежды. Это слепой пробовал вылить свое
чувство в готовые и хорошо знакомые формы.
Его лицо вспыхивало каждый раз, когда молодой хозяин переходил к восторженным похвалам его собственному, необработанному, но
сильному музыкальному
чувству.
Чувство жгучей боли и обиды подступило к его горлу; он упал на траву и заплакал. Плач этот становился все
сильнее, судорожные рыдания потрясали все его маленькое тело, тем более что какая-то врожденная гордость заставляла его подавлять эту вспышку.